Короче не знаю, зачем я создаю эту тему - просто что-то торкнуло меня свои старые стихи выложить. Заранее извеняюсь, что трачу время читателей.
Магия эльфа.
В таверну гоблинов однажды теплым утром
Эльф – лучник улыбавшийся зашел.
Окинув взглядом посетителей таверны,
Он неспешно к стойке подошел.
«Налей мне брат вина, да побыстрее –
Спешу покинуть ваш проклятый край…»
Повскакивали гоблины, хмелея :
«Проучим эльфа и убьем ?»-«Давай !»
«Проклятое отродье, как ты смеешь нам хамить,
Сидя здесь, у нас в таверне, осквернив ее собой ?
За слова тебя, паршивец, мы заставим заплатить :
По частям тебя отправим мы домой !»
Схватили дружно эльфа гоблины руками
И потащили из таверны за собой.
А тот ( что было странно ) все кричал : « Да я ж пил с вами !
Да братцы, что же вы… Ведь я же свой !»
…Рубили эльфа, пока хватало им терпенья.
Его останки закопали под столбом.
Но каково же было удивленье,
Когда в таверне увидали…эльфа за столом !
«Проклятье, что же это, братцы, с нами ?!
А ну – ка взяли все его толпой !!!
Что он кричит ? Что он пил с нами ?
Сейчас ему покажем, кто есть эльф для нас такой !»
И вот раз двадцать это повторилось,
Рубить устали руки уж давно.
Но, каждый раз в таверну возвратившись,
Встречались с эльфом, допивающим вино.
Число же гоблинов все время уменьшалось.
И вот из них остался лишь один.
И от столба он снова возвращавшись,
Увидел : эльф с таверны уходил.
«Тупые гоблины, как я их проучил,
Теперь они все мертвые у столба лежат.
Своим заклятьем всем им глаза я отводил,
И заодно в таверне утащил мешок деньжат !».
Охотник на вампиров.
В мою историю, друзья, поверить будет очень сложно,
И если вы вдруг засмеетесь, я, конечно, вас пойму.
Я – охотник на вампиров. Ну ? Поверить в это можно ?
Несмотря на все улыбки, с позволения, начну.
Когда ночная мгла скрывает солнце за собой,
И переулки честный люд спешит покинуть прочь,
Вооружившись, выхожу, как на последний бой,
Тогда моя и наступает трудовая ночь.
Я вижу в темноте не хуже упыря,
Я как упырь передвигаюсь днем почти вслепую.
И если рассудить : от них чем отличаюсь я ?
Возможно, только тем, что кровь не пью людскую.
Кол из осины у меня и старое ружье,
А на плече обойма набита серебром.
Их в ход всегда пускаю я и все добро мое
Не подводило никогда в сражении с врагом…
«А как же крест ?» - Ты, сударь, поменьше Стокера читай
Попробуй-ка с крестом один пройдись в ночи.
Чего ? Не хочешь ? То-то. Мне больше не мешай !
Ты мне не веришь, все равно, ну так хоть помолчи.
Я вижу в темноте не хуже упыря,
Я как упырь передвигаюсь днем почти вслепую.
И если рассудить : от них чем отличаюсь я ?
Возможно, только тем, что кровь не пью людскую.
Я тридцать лет веду войну с породой упырей.
И я устал, моя рука уже не так тверда.
Когда тоска овладевает всей сущностью моей
Я понимаю, что я стар, что голова седа.
Но нету сына у меня, я одинок как перст,
И жду, когда из-за угла упырь убьет меня.
Ну, а пока смиренно я нести буду свой крест
И ждать, когда появится вампир сильней меня.
Я вижу в темноте не хуже упыря,
Я как упырь передвигаюсь днем почти вслепую.
И если рассудить : от них чем отличаюсь я ?
Возможно, только тем, что кровь не пью людскую.
Кладбищенская история
Ночное кладбище, казалось бы, дышало,
Холодным ветром, скользящим над листвой.
Его покою что-то помешало,
Раз так внимательно следит оно за мной.
Не скроется ничто от глаз могил,
Чернеющих тут в мрачной синеве.
И хоть я здесь как мышь ходил,
Но все ж привлек его внимание к себе.
Привлек внимание к себе…
И вот я наконец нашел,
То, что так долго я искал :
Могилу древнего жреца,
Что здесь три века уж лежал.
Могилу быстро раскопав,
Я ящик увидал на дне.
Лопатою замок взломав,
Я посветил внизу себе.
Оскалив чернозубый рот,
Мертвец вцепился в медальон.
Подумал я : «А мне везет !»,
Рывком взяв вещь, держал что он.
Уж лучше б я ушел…
За кисть схватил меня мертвец
И сразу притянул к себе :
«Вот ! Ожиданию конец !
Я рад, что ты пришел ко мне.»
Взмолился я : «О, жрец, прости,
Что потревожил я тебя !
Я медальон лишь унести
Хотел, чтоб был он у меня.»
Сказал мертвец : «Не бойся, брат,
Я твой коллега, как никак.
Тебя я видеть очень рад,
Такой же ты как я простак.»
Простак…Хе-Хе-Хе…
«Я как и ты пришел сюда,
Хотел жреца обворовать.
Он вырубил меня тогда,
Оставив вечно здесь лежать.»
И тут мертвец меня швырнул –
И вот уж я лежу на дне.
«Я здесь прекрасно отдохнул,
Теперь черед лежать тебе !»
Черед тебе…
Из ямы выскочил мертвец,
С мольбой глядел я на него.
«Хотел ты медальон, подлец ?
Ну так возьми себе его.»
Ночное кладбище, казалось бы, дышало,
Холодным ветром, скользящим над листвой.
Его покою что-то помешало,
Да только я лежу в земле сырой.
Но вроде кто-то почву надо мной копает,
Лопата стукнула по гробу моему.
Я вора встречу как нам подобает,
Как подобает мне – живому мертвецу.
Ухожу…
Все, что взять смог я собрал и шагнул за порог,
Бросив все, чем я жил за своею спиной.
Я замерз и продрог, только путь мой далек
Потому, что, увы, нахожусь не с тобой…
И знаю я : не пройдет ни минуты, ни дня,
Чтобы твой светлый лик не предстал предо мной.
Чтоб не мучить тебя и, конечно, себя
Ухожу, так как я нахожусь не с тобой…
Хмуро бреду, из твоей жизни скоро уйду
И запомню тебя на века я такой.
В никуда я иду, пусть могилу найду,
Ведь, увы, никогда я не буду с тобой…
Вспомни меня иногда, ветер снежный когда
В дом к тебе постучит еле слышно зимой.
Я ушел навсегда, лишь жалею тогда,
Когда осознаю : ты, увы, не со мной…
Гельмут и воришка.
В королевские склады вор повадился ходить,
Масло он таскал и сыр, молоко любил попить.
Весть дошла до короля – в гневе самодержец был,
Стражу клял почем он зря, головы хотел срубить.
Но, немного поостыв, приказал он страже в ночь
Выпить крепкого вина, чтобы сон свой превозмочь,
Парня Гельмута поставил он запасы сторожить,
И устроить там засаду, чтоб воришку изловить.
Утро, день, холодный вечер – вот и ночка подошла,
Здесь заняться больше нечем, ведь луна уже взошла.
Гельмут спрятался за бочкой : никого, одна тоска !
Вдруг он слышит где – то точно тихо скрипнула доска.
Кто – то на пол мягко спрыгнул, к маслу тихо подошел,
Гельмут из засады прыгнул : «А, ворюга ! Сам пришел !»
Но застыл он с изумленьем ( не привиделось ль спьяну ? ) –
Кот ел масло с умиленьем и подмигивал ему !
Гельмут вовсе ошарашен был когда вдруг услыхал
«Это масло лучше б с кашей. Что уставился, нахал ?»
Парень рот открыл с испуга : «Кот, ты говоришь со мной ?» -
- «Нет, не говорю, ублюдок ! Не заметно ? Я немой !»
Тут же сыто потянувшись, кот схватил бифштекс с лотков,
Парню нагло улыбнувшись, прыгнул он и был таков.
Король с парнем дружелюбен, добр и весел был он с ним :
«Излови кота - ворюгу, а нито тебя казним !»
Долго вора караулил Гельмут, спрятавшись в мешках,
Арбалет держал зубами, стрелы спрятал он в штанах.
Только кот вдруг появился, спрыгнув из дыры в стене,
Парень сразу на стол взвился : «Не укрыться здесь тебе !»
Колбасу схватил кот лапой и помчался на утек,
Гельмут был всегда растяпой, но сейчас он как сверчок
Прыгал за котом по крышам, все стреляя на ходу,
На ходу кот жрал добычу : «Все равно, дурак, уйду !»
Случай этот необычен, рассказал вам все, друзья.
Хоть мой стиль вам непривычен, не соврал ни слова я.
Ну а кто все ж мне не верит, посоветую тому :
Пусть он съездит и проверит к самодержцу одному.
Если ночью выйти в город, гарантирую я вам,
То увидеть можно вскоре как, вприпрыжку по домам,
Гельмут носится, стреляя, с синяками на ногах,
За котом, который держит колбасу в своих зубах.
Зловещий туман
Каждый вечер в ожиданье рассвета
В панике прячутся люди в домах.
Вот уже подряд которое лето
Вечер приносит гибельный страх.
Злой холодный ветер
Смерть с собой приносит
И туман ложится белой стеной.
Ну а на рассвете
Люди трупы носят
И хоронят за ближайшей горой.
Никто не понимает, что же представляет
Собою этот зловещий туман.
Пощады он не знает, всех он убивает,
Будь тот стар, млад, трезв или пьян.
Но чтобы понять, что это за проклятье
Добрый совет людям был дан :
Посмотреть в лицо белому несчастью
И шагнуть в зловещий туман !
Но из года в год таких не находилось,
Готовых бросить вызов судьбе.
Бесстрашных здесь, как видно, вовсе не водилось
И каждый думал лишь о себе.
Злой холодный ветер
Смерть с собой приносит
И туман ложится белой стеной.
И все новых жертв
С собою он уносит,
С рассветом, скрываясь вдали за горой.
Никто не понимает, что же представляет
Собою этот зловещий туман.
Пощады он не знает, всех он убивает,
Будь тот стар, млад, трезв или пьян.
Но чтобы понять, что это за проклятье
Добрый совет людям был дан :
Посмотреть в лицо белому несчастью
И шагнуть в зловещий туман !
Того, кто не успел вечером убраться
Домой, закрыв все ставни и дверь,
К себе никто не пустит, и велят держаться
Подальше, так как труп он теперь.
Злой холодный ветер
Смерть с собой приносит
И туман ложится белой стеной.
И кого он встретит
Жизнь у тех уносит.
Скрываясь в болоте лесном за горой.
Никто не понимает, что же представляет
Собою этот зловещий туман.
Пощады он не знает, всех он убивает
Будь тот стар, млад, трезв или пьян.
Но чтобы понять, что это за проклятье
Добрый совет людям был дан :
Посмотреть в лицо белому несчастью
И шагнуть в зловещий туман !
Затворник
Всю жизнь поэму он стремился написать
О беззаветной трепетной любви.
Всего себя поэме он хотел отдать –
Он был талантлив, что ни говори.
Но понял он, чтоб труд свой дописать,
Необходимо скрыться от людей
Там, где никто не смог бы отвлекать
От воплощенья творческих идей.
Способен ли ты, чтоб достичь вдохновенье
Пожертвовать тем, что имел ты всегда,
Укрыться в могильной тьме подземелья,
Там проводя дни, недели, года ?
Затворник на факел смотрит украдкой
И медленно пишет гусиным пером.
Всего ничего между каменной кладкой
И камнем – столом на полу земляном.
За год израсходовал он все чернила,
(Затворник жалеет о них вновь и вновь ).
Подземная жизнь ему много привила :
Он вместо чернил использует кровь !
Способен ли ты, чтоб достичь вдохновенье
Пожертвовать тем, что имел ты всегда,
Укрыться в могильной тьме подземелья,
Там проводя дни, недели, года ?
И тьма подземелья его иссушила,
Он поседел и смертельно устал.
Но как хорошо, что бумаги хватило,
А то бы на чем он писать тогда стал ?
И в замысле что – то давно изменилось,
Возможно, так действует мокрая твердь,
В поэме главным лицом становилась
Совсем не любовь, а ужасная смерть.
Способен ли ты, чтоб достичь вдохновенье
Пожертвовать тем, что имел ты всегда,
Укрыться в могильной тьме подземелья,
Там проводя дни, недели, года ?
Поставлена точка. По сердца веленью
Затворник покинул свое подземелье.
Он хрипло вздохнул, наслаждаясь природой,
Которой не видел он все эти годы.
И вроде бы есть для него утешенье –
В своем подземелье нашел вдохновенье.
Но мысль ужаснула его в тот же миг :
Что он не писатель, он просто старик.
Схватившись за сердце, бедняга упал,
А ветер легонько одежду трепал.
Так и никто не смог посмотреть
Рукопись про любовь и про смерть.
Луна
Куда деваться мне, когда в душе тоска скребет
И одиночество забыться ночью не дает ?
И остается лишь болтать с желтеющей в окне,
Подобно серый воск, парящей в небесах луне.
Луна, ты в небесах всегда одна
И как никто понимаешь меня.
Но от тебя не исходит тепла,
Ты так холодна и глядишь с высока.
Почему же ты так далека ?
Но вот над темным лесом долгий раздается вой.
Я на него бегу, не чувствуя ног под собой,
Ведь где – то тот, кто ночью, как и я, тоской убит.
И точно : под луной усталый старый волк сидит.
Луна, ты в небесах всегда одна
И как никто понимаешь меня.
Но от тебя не исходит тепла,
Ты так холодна и глядишь с высока.
Почему же ты так далека ?
Я скоро понял, почему же ты не отвечаешь мне.
Ну кто ж с людскою речью обращается к луне ?
И волк мне показал, как надо разговаривать с тобой :
Ты понимаешь только очень громкий волчий вой !
Луна, ты в небесах всегда одна
И как никто понимаешь меня.
Но от тебя не исходит тепла,
Ты так холодна и глядишь с высока.
Почему же ты так далека ?